Нет никакого смысла говорить о переводе богослужения, например литургии, на русский язык, если нет внутренней потребности не только у предстоятелей, но и у народа вслух читать и слышать Анафору. Если Анафора не будет читаться вслух, если она будет читаться во время пения хора, то переводы – это некоторая роскошь, почти что блажь, потому что священникам, которые читают молитвенные тексты в алтаре часто скороговоркой, неважно, всё ли они понимают или нет. Даже если бы у них был прекрасный русский текст, в таком стиле он бы никак целиком не воспринимался.
Принципиально важно: будет ли у нас когда-нибудь молиться вся церковь, т.е. алтарь с мирянами, вместе, и будет ли она внутренне дифференцирована: допустим, вот это - оглашаемые, вот это – кающиеся, вот это – остальные миряне? Или не будет? Будет ли в нашей церкви возрождена общая ответственность за себя, за оглашаемых, за кающихся, за детей и т.д. Пока наша Православная церковь не увидит самоё себя как некое сложное единство, которое должно во всех своих стратах получать адекватную духовную пищу, до тех пор вопрос о действенности переводов в ней не может быть поставлен и всерьёз.
Таким образом, проблема богослужебного перевода – это проблема возрождения церковной жизни в целом, проблема её обновления Духом Святым, проблема возрождения духовных служений во всём их многообразии, в их полноте.
Пока этого не будет в нашей церкви, перевод будет лишь еще одной «золотой завитушкой», к тому же дорогостоящей. Прежде чем говорить о конкретных переводах, давайте создадим такую духовную обстановку, где будут отношения любви между всеми верующими, где будет открытое сердце ко всем тем, кто пожелает войти в храм, где будет ответственность друг за друга, в том числе и за падших, где будет ответственность алтаря за храм, за весь народ, но и народа – за всех тех, кто в алтаре и за престолом!
