Читаем с братьями и сёстрами за обедом «Царство духа и царство кесаря» – последнюю работу Н.А. Бердяева, в которой он обращается к опыту, очень важному для всякого человека. Он пишет: «В конце концов на большей глубине открывается, что Истина, целостная истина есть Бог, что истина не есть соотношение или тождество познающего, совершающего суждение субъекта и объективной реальности, объективного бытия, а есть вхождение в божественную жизнь, находящуюся по ту сторону субъекта и объекта».
Очень многое строится в нашей христианской жизни на таком необъективированном понимании Истины и познания. Ведь объект и субъект – это разделение. Ты должен стать по отношению к познаваемому чужим, чтобы рассматривать его внешне, как объект – то, что перед тобой.
Рациональный подход по определению строится на дискурсивном знании и познании, то есть на знании не непосредственном, а выводном, внешнем – о предмете, с которым у меня нет никакой связи. Я должен увидеть его объективно, как бы со стороны. Это «нечто», имеющее некоторые параметры, которые я фиксирую, оцениваю, сравниваю.
Бердяев ставит вопрос о том, возможно ли иное познание – когда нет разделения на объект и субъект. Истина не делит весь мир и человека на субъекты и объекты, она не умещается в причинно-следственные отношения. Сам Бог не относится к Своему творению как к объекту, и человек познаёт Бога не объективно – не через Древо познания, а через Древо Жизни.
Бердяев часто говорит о познании как опыте творческом, меняющем и познающего, и познаваемое: познание не просто регистрирует факты – с познанием приходит «просветление бытия». В какой-то мере это можно отнести и к научному, дискурсивному познанию, в котором тоже всегда есть элемент озарения и творчества. Но прежде всего таково непосредственное познание Бога и Человека, двух тайн, которое есть вхождение в сами эти тайны.
Как же можно войти в божественную Жизнь? Если любовь тебя заразила, поразила, если ты узнаёшь благодать – вот и входишь в божественную Жизнь. Человек может познавать Бога изнутри той благодати, которая ему открыта, в этом духовном общении. Благодать – это и есть дух Любви, дух Истины.
Бердяев замечает неоднократно, что христианский мистический опыт часто подозревают в пантеизме. В чём же тут разница? В том, что пантеизм утверждает божественность всего, но не знает тайны человека: ты – тоже бог. Христианское откровение иное: оно предполагает общение Бога с человеком. Человеческое не растворяется в Боге, не поглощается Им. В христианстве раскрывается не только божественность человека, но и человечность Бога.
Когда на языке греческой философии говорят о соединении во Христе двух природ, это не ухватывает сути происходящего. Потому что природа безличностна, а вся Тайна Христа связана с раскрытием личностности. Богочеловечность Христа понятна лишь изнутри опыта встречи Бога с человеком и человека с человеком – в личном усилии преодоления розни.
Когда мы говорим, что «Христос посреди нас» – это не объективная характеристика собрания, но свидетельство каждого о том, что эти люди для него не чужие. «Возлюби ближнего, как самого себя» – вот и преодоление объективации. Так же и полюбить Бога – это образ родных отношений. Это и есть опыт Царства Небесного, пришедшего в силе.
