С праздником, дорогие братья и сестры!

Нам часто приходится с вами размышлять о разных сторонах христианской жизни, о самых фундаментальных духовных вещах, и сейчас, может быть, стоит сказать несколько слов о нашем духовном единстве. Недавно я где-то прочел высказывание одного из известных православных современных деятелей, что в православии больше всего не хватает стремления к духовному единству. Это заставило меня задуматься о том, так это или не так, а если так, то почему и что с этим делать. Сразу стало ясно, что ответ на этот вопрос зависит от того, в какую сторону мы посмотрим — направо или налево, вперед или назад. И тогда ответы будут немного разные.

Если посмотреть назад, то мы увидим, что были времена, когда духовное единство очень высоко ценилось и было действительной реальностью в жизни церкви, потому что Дух Божий свидетельствовал, возрождал, просветлял, просвещал людей и это их объединяло. И действительно, тогда не было во Христе ни иудея, ни эллина, ни раба, ни свободного, ни мужеского пола, ни женского: всё и во всем Христос. Можно было бы продолжить этот ряд — не было ни богатого, ни бедного, не было людей, которые разделялись бы по принципу социальной значимости или положения, и так далее. И действительно это было так. Христос объединял людей Духом Святым, и все человеческие границы, все человеческие перегородки рушились.

Если мы посмотрим вперед, то трудно будет ответить на этот вопрос, а если направо и налево, то, скорее всего, нам придется признать печальную правду, говорящую о том, что в православной жизни ныне не хватает — мягко говоря не хватает — духовного единства, и, самое главное, придется согласиться с тем, что множество людей его и не ищут. Ищут, скорее, разделения, тех вещей, которые могут разделить опять же по законам мира сего, а не соединить людей. Даже тех, которые не просто живут на земле, а которые формально принадлежат к одной церкви, скажем, к церкви православной, которая больше всего заботится о чистоте своей веры. Вот о чистоте веры мы заботимся или хотя бы желаем заботиться, и когда у нас возникают подозрения, мы очень легко подозреваемых называем не нашими, не своими, чужими, сектантами, еретиками, находящимися в прелести людьми и т. д. И каждый раз, давая такое определение, мы от них отчуждаемся. В этом духе высказывались и некоторые достаточно известные церковные деятели, и даже какие-то святые. Но мы знаем, что и святые не безгрешны, поэтому не будем смущаться этим.

Тут придется задуматься, как нам сейчас жить. Как известно, «никто не придет назад». Надо идти вперед, а если вперед, то значит вверх, надо преодолевать эту волю к разделению, когда ценится не то, что объединяет, а то, что разделяет, и когда то, что разделяет, оказывается ведущим во всякого рода взаимоотношениях между людьми, между общинами, между целыми церквами. Часто разделяют национальные амбиции или чувство собственного превосходства. Каждая нация старается себя поставить на первое место. Каждая нация находит для этого исторические или псевдоисторические основы. Даже самый маленький народ, который ничего в сокровищницу мировой культуры не вложил, все равно думает о себе именно так. Уж что говорить о великих народах, которые действительно много вложили в мировую сокровищницу духа! Такие люди очень часто, ощущая себя принадлежащими к этому народу, считают это основанием для того, чтобы противопоставлять себя всем остальным явно или не очень явно.

Недавно, как вы, наверное, помните, наш патриарх выступил с заявлением, что крайний национализм является самой большой проблемой Православной церкви. Наверное, можно в большой степени с этим согласиться. Если бы не некоторые обертоны чисто политического характера, то было бы даже прекрасно. Действительно, то, что было названо греками в конце XIX в. ересью филетизма, т.е. любви только к своим по крови, это не только не удалось остановить, а расцвело пышным цветом в ХХ веке. Ересью филетизма сейчас больны почти все православные церкви, и это является мощнейшим основанием для установления всякого рода взаимоотношений людей — не только иерархов, не только священства, но и просто людей, самых обыкновенных, интеллигенции, не интеллигенции, более-менее просвещенных или совсем не просвещенных.

Разделяет людей традиционно, как всегда в истории бывало, социальное и имущественное положение. Если пытаются снять противопоставления, скажем, по гендерному принципу, то часто переходят границу всем известным образом, и это тоже вызывает реакцию и новые разделения. Сама вера часто у людей ассоциируется с разделением. Неделю назад я встречался на «открытой встрече» с людьми, пришедшими на нее, и одно из выступлений было такого не очень доброго духа. Оно все строилось только на том, что все религии ведут к разделению. Они не соединяют, а разделяют людей, и поэтому они не никому не нужны. Это было, конечно, наивное выступление. Можно подумать, что атеизм кого-нибудь объединил на каких-то добрых основах. Это пока еще не зафиксировано никем никогда ни в прошлом, ни в настоящем и не будет зафиксировано в будущем. Но это неважно. Важна сама мысль — религиям отказывают в доверии некоторые люди только потому, что они разделяют. Нельзя сказать, что совсем нет для этого исторических оснований. Всем известна история религиозных войн, особенно на Западе, которые до сих пор, до конца ХХ века продолжались, да и сейчас продолжаются где-то и, наверное, всегда будут, если Писание нам говорит, что грех порождает разделение. Да, очень часто прикрываясь религией, грех делает это дело. Разделение не от Бога. Различение — другое дело. Но делить людей нельзя. Христос молился и за врагов, тем самым преодолевая всякое разделение даже между друзьями и врагами. Не будем об этом забывать, дорогие братья и сестры. Сейчас иногда любят цитировать одного из наших православных святых XIX века, который говорил, что надо личных врагов прощать, а врагов Божьих — с ними надо воевать, их надо бить. И это тоже было основанием для разделения. До сих пор это используют как мощную идеологему, когда устанавливают реальные взаимоотношения между людьми и церквами, или между обществами и сообществами.

Мы должны, как думается, всегда противостоять разделению, памятуя слова пророка о том, что грех произвел разделения. Мы должны иметь в себе мужество поступать по любви, даже когда перед нами враги. Любить врагов — это заповедь, которая принадлежит только христианству, только Евангелию. Никто больше среди народов не смог признать это, потому что чтобы признать эти слова Евангелия и применить их к себе, надо иметь любовь — ту, которую Христос имел. А иначе ничего не получится. Иначе ты будешь только потворствовать врагам и, значит, потворствовать злобе, лжи, греху и тому же самому разделению. Нельзя попускать зло. Но надо уметь жить любовью, которая только и преодолевает всякое разделение. Это действительно очень трудно. Масса современных людей живет обидами, живет во внутренней скорлупе, потому что не может до конца никому довериться, отделяя себя от всех и вся. Очень мало людей могут открыть свое сердце другому без всяких условий. Разве что кто-то вдруг бурно влюбился. Хоть одному человеку открыть свое сердце тогда возможно, и то, как показывает современный опыт, ненадолго.

Для нас с вами, дорогие братья и сестры, это очень, очень важная сторона нашей жизни. Это, если хотите, своего рода лакмусовая бумажка, по которой мы можем узнать, живем ли мы всерьез по-христиански или только принимаем христианскую культуру, идеологию, культ и т. д. Ведь всё это можно принимать, и христианином не быть. Если мы не способны полюбить врага, если мы не способны так напитаться любовью Христовой, чтобы преодолевать реально существующие в нашей жизни провокации на разделения, то мы еще не христиане. Повторяю, эта заповедь Христа никогда не означала потворства злу, попустительства, никогда не означала снятия с себя ответственности за разделение добра и зла. Мы должны делить добро и зло, а не добрых и злых. Это большая разница.

Пусть же, дорогие братья и сестры, в наших сердцах всегда будет напоминание о том, какое зло есть разделение, о том, что мы к каждому человеку призваны подходить с любовью, с авансом доверия и любви! К каждому. Даже к такому, который откровенно не добр, особенно к нам лично, который ничего доброго нам не делал и не собирается делать.

Мир сей стоит на разделениях и противопоставлениях, на разделяющих противоречиях. Человек в конечном счете оказывается разделенным внутри самого себя. В таком случае, конечно, легко овладеть им духу зла. Злые духи прекрасно свивают себе гнезда в сердцах таких людей, которые себе кажутся добрыми, а на самом деле являются носителями духов злобы поднебесной.

Трудно проповедовать единство в наше время. Трудно преодолевать разделения. Трудно выступать в наше время с позиций любви. Трудно говорить о Боге, Который не разделяет, а соединяет. В древнейших пластах церковного предания это всегда подчеркивалось. Вспомним хотя бы праздник Пятидесятницы и тропари-кондаки этого праздника. Но в наше время в церкви стали делаться какие-то иные акценты: как бы даже неудобно, неблагонадежно с точки зрения сильных мира сего призывать к единству, к единению во Христе. Как, ты должен быть против этих, этих и этих, а если ты не против, то ты вообще неизвестно с кем! Для нас с вами, дорогие братья и сестры, стремление к единству во Христе, снимающему все разделения мира сего, является одной из самых фундаментальных задач нашей жизни. Не сразу человек достигает этого, даже становясь искренно и истинно верующим. Не сразу находит в себе силы и мудрость, необходимые для победы соединяющего во Христе начала над разделениями, над духом мира сего. Тем не менее надо об этом думать и молиться и идти в эту сторону сразу, как только в сердце появляется вера.

Прп. Силуан Афонский, удивительной высоты духа русский святой ХХ века, говорил о том, что Бог так жалеет Свой народ, что всего Себя отдает за него. Это мы можем сказать о кеносисе Отца, и Сына, и Святого Духа. Но это должно быть свойственно и кеносису Церкви. Церковь должна иметь силу для того, чтобы умалить себя настолько, чтобы никакой «превозносящийся» победить не мог. В Писании превозносящийся и тем самым сеющий разделения — это всегда сатана, дьявол. Не будем этого забывать.

Будем же, дорогие братья и сестры, помнить об этом! И сейчас, когда людей это снова стало волновать, будем стараться быть добрыми примерами того единения, которое только и побеждает ненавистную рознь мира сего. Эти слова, сказанные о духе прп. Сергия, может быть, сформулированные даже и не в XIV–XV в., а в начале ХХ в., как думают некоторые современные исследователи, прекрасно выражают именно служение прп. Сергия или, скажем, дух образа Троицы прп. Андрея Рублева, написанный в похвалу прп. Сергию. Это наше с вами богатство и наследие. Другого такого образа, как Троица Рублева, нет. Это одно из самых величайших созданий человеческого духа на протяжении всей человеческой истории. Так не будем терять этого богатства. Будем чувствовать себя наследниками именно этого духа, а не других духов, которые себя нередко являли в других случаях!

Я неслучайно, говоря о духовном единстве, упомянул о кеносисе. Дух Христов всегда кенотичен. Он требует от нас самоумаления, а значит и борьбы с гордостью, впрочем, как и со всяким унынием и со всякой депрессией. Пусть же сила Божья, совершающаяся в немощи, нас укрепит на пути единения всего, что от Бога и для Бога, и для мира Божьего, и народа Божьего!

Аминь.