Итак, идите и сделайте учениками все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, научая их соблюдать все, что Я заповедал вам. И вот, Я с вами во все дни до скончания века.
Мф 28:19-20
(перевод С.С. Аверинцева)
Невозможно скрыть полноту радости жизни в Церкви, если она есть. Христианин не может не делиться своей верой с другими. Миссия и катехизация для отца Георгия Кочеткова — воздух, без которого невозможно жить. Любовь, внимание и сострадание к людям побуждают его делиться самым дорогим — радостью жизни во Христе.
Более сорока лет отец Георгий свидетельствует знакомым и незнакомым людям о Боге и о Церкви. Из миссии и последующего оглашения родилось Преображенское братство и Свято-Филаретовский институт.
Мы сами получили этот дар от Бога и от Церкви, от Священного писания, от святоотеческой традиции. Мы себе ничего не приписываем. Конечно, я рад, что мне пришлось стоять у истоков этого откровения. Это действительно очень благодатно. Но, надеюсь, никто из нас не настолько глуп, чтобы приписывать это все себе, своим усилиям, своему уму, каким-то своим подвигам. Мы сами радуемся, мы сами просвещаемся тогда, когда просвещаем других. «Уча других, учуся сам» — эта древняя мудрость оправдывает себя и на церковном поприще, в церковном служении катехизации приходящих к Богу и в Церковь людей.
— священник Георгий Кочетков
За эти годы накоплен огромный опыт помощи людям в деле воцерковления жизни и введения в полноту церковной традиции. Практический опыт миссии и катехизации отец Георгий обобщил и проанализировал в ряде научных трудов, основными из которых являются «Та́инственное введение в православную катехетику», «Катехизис для катехизаторов» и «Катехизис для просвещаемых».
Презентация цикла катехизических бесед по таинствоводству с участием профессора священника Георгия Кочеткова в рамках православного фестиваля «Преображенские встречи»: к 25-летию Преображенского братства (23 августа 2015 года, Конгрессно-выставочный центр «Сокольники»).
Ведущий — Кирилл Мозгов, руководитель издательства СФИ
Кирилл Мозгов: Эта часть нашей фестивальной площадки «Практика современной катехизации: "Идите и сделайте учениками все народы" (Мф 28:19)» посвящена презентации цикла тем по христианской антропологии. Тему представляет автор — профессор священник Георгий Кочетков.
Отец Георгий предложил назвать этот цикл «Новейшая христианская антропология». Он включает в себя четыре части: философская и богословская антропология об устроении и спасении человека и человечества, субъективная сотериология и антропология, основные понятия христианской аскетики и некоторые понятия христианской мистики. Сейчас готовится полное издание, а пока в альманахе Свято-Филаретовского института опубликована статья о. Георгия Кочеткова «Христианская личная и межличная антропология. Общее введение». Сегодня, надеюсь, у нас получится поговорить о разных аспектах этой темы.
С самого начала — из того, что мы знаем о святоотеческой катехизации, — разговор о человеке всегда так или иначе входил в тематику огласительных бесед. Сама катехизация не предполагала изложения развернутого учения о человеке, но как «Поучения огласительные и тайноводственные» свт. Кирилла Иерусалимского, так и, например, «Большое огласительное слово» свт. Григория Нисского эти вопросы затрагивали. В задачи катехета всегда входило дать оглашаемому некоторое представление о человеке, его происхождении, назначении в жизни земной и жизни вечной. Свт. Иоанн Златоуст в одной из огласительных гомилий говорил: «Это имя — человек — мы определяем не так, как внешние (язычники), но как повелевает Божественное Писание. Человек — не тот, кто имеет только руки и ноги человеческие, и не тот, кто имеет только разум, но кто с ревностью упражняется в благочестии и добродетели». Конечно, можно сказать, что это ещё вполне ветхозаветный взгляд на человека, который вполне укладывается в морально-этический подход самого свт. Иоанна Златоуста в его катехизических беседах. Но это тот ракурс антропологической темы, который мы, как правило, видим у всех отцов катехетов, тем более что там этот вопрос рассматривается довольно кратко.
Хотелось бы задать Вам такой вопрос, батюшка: зачем так подробно говорить о человеке, когда люди приходят к вере в Бога? Катехизация предполагает введение человека в христианскую жизнь, тогда как вопросами антропологии традиционно больше занимается, к примеру, философия. А в Вашем цикле это одна из самых объемных тем.
Священник Георгий Кочетков: Спасибо за эти вопросы. Я думаю, что всем более или менее понятно, что христианство есть вера в Бога и в человека. Всё-таки мы не можем забыть о том, что Христос — истинный Бог и истинный Человек, и перекосы в этом отношении стоят очень дорого. Древняя церковь всегда обращала внимание на учение о человеке, раскрывала тайну человека наилучшим образом. Самое ценное, самое талантливое на эту тему было написано как раз в первые три века христианской истории. Потом постепенно потенциал церковных размышлений о тайне человека снижается вплоть до XIX века. Только XX век в этом отношении дал очень много, так же много, как великолепные I и II века христианской истории. Но все-таки пока нельзя сказать, что сделано достаточно.
В цикле таинствоводственных бесед учение о человеке оказалось естественным финалом мистагогии. Начиналось всё с маленьких дополнений, примерно так, как это делал ещё св. Кирилл Иерусалимский, который всё время касается тем о человеке, у него они присутствуют и на втором этапе оглашения, и в мистагогии. Он специально говорит о душе, о внешних вещах жизни человека, правда, коротко. На первое место уже явно выходят богословие и богословские споры, но, повторяю, антропология — это и не богословие, и не философия. Хотя можно сказать и наоборот: это и богословие, и философия, при этом, видимо, и ещё что-то — собственно сама антропология.
Мы говорим о Христе, что в Нём «обитает вся полнота Божества телесно»: в Нём и полнота Божества, и полнота человечества — именно на этом настаивают христологические решения Вселенских соборов. Но тогда мы должны понять, почему в нашем Символе веры говорится не только о Боговоплощении, но и о вочеловечении: «Воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася». Это повторение одного и того же или нет? Нам почему-то не хочется думать, что церковь просто повторяла одно и то же разными словами, тем более в таком тексте как Символ веры, и, я думаю, наша интуиция работает правильно, потому что это не совсем одно и то же — вера в Боговоплощение и в вочеловечение. Акцент на первом привёл к дисбалансу в христологии, к асимметричной христологии, как это называют современные богословы. О Божестве Христа сказано все, а о человечестве ещё не все. Что значит это вочеловечение, если мы говорим, что человеческого лица, т. е. ипостаси, у Христа не было, а есть только лицо Божественное, — остаётся не ясно. Вы скажете, что это догматика, пусть догматисты этим и занимаются! Но нам всё-таки нужно познать, кого спас Христос? Ради кого Он пришёл в этот мир и воплотился, вочеловечился? Почему Он вочеловечился? Известно, что есть классические тексты, объясняющие, почему Он не стал ангелом, а стал именно человеком. Но только древними текстами здесь не ограничишься — жизнь постоянно задает нам вопросы. Человек хочет знать тайну человека! Именно христианин более всех заинтересован в этом, потому что он тоже призван делать дело Божье по спасению человека. Христос это делал, и мы как христиане хотим делать то же самое дело, потому что Господь нас к этому призывает.
Когда я в первый раз написал план мистагогии, у меня была лишь одна тема о человеке. Часто это всё выливалось в одну беседу, причём она была самая нестабильная: то я обсуждал с новопросвещёнными вопросы аскетики, то рассказывал о составе, о природе человека: дух, душа, тело и т. д. — это всем известные вещи, потому что вопрос об образе и подобии человека подробно раскрывается на втором этапе оглашения. Так исторически сложилось, так было у святых отцов, и мы пока следуем этой схеме. Когда читаешь книгу Бытия, мимо этого пройти невозможно, никак не обойти вопрос сотворения человека по образу и по подобию Божьему. Приходится изъяснять: образ и подобие — это одно и то же или нет? Если не одно и то же, то в чем здесь разница? Святые отцы относились к этому по-разному, у них можно найти различные толкования, не тождественные по смыслу, как чаще всего и было во всех их толкованиях, что, конечно, замечательно.
Таким образом, вдруг оказалось, что мы постоянно касаемся проблем человека на протяжении первого, второго и третьего этапов оглашения. Но для меня полной неожиданностью было то, что темы антропологии, когда я стал ими заниматься уже вплотную, вдруг с огромной скоростью выросли из одной маленькой в четыре довольно большие и серьезные темы. И это при том, что я пишу практически только тезисы — у меня нет возможности писать развёрнутые книги, да и кто их сейчас будет читать? Поэтому я постарался написать хотя бы тезисы, чтобы возродить древний опыт церкви. Нужно не только говорить о дихотомии или трихотомии, как сейчас это очень любят делать в несколько схоластических схемах, но надо думать, как возродить, а прежде всего собрать, само святоотеческое учение о человеке. Книг на эту тему чрезвычайно мало, особенно православных: есть архим. Киприан (Керн), есть двухтомник Авраама Позова, есть несколько современных учебников, довольно слабых, и всё. Систематического учения о человеке в православной церкви нет. Сколько книг — столько и позиций, столько и образов антропологического учения.
Мне кажется важным, что удалось собрать разные стороны христианского церковного учения, касающиеся человека, которые раньше редко соотносились друг с другом. Они соответствуют тем четырём темам, которые перечислял сейчас К. А. Мозгов. Это собственно учение о человеке (философское и богословское): Состав человека, связанный с правильным пониманием его сотворения Богом. Затем его грехопадение и спасение — уже не с объективной стороны, не со стороны Христа (что Христос сделал для нас через Крест и Воскресение), а с субъективной стороны — что делаем мы, чтобы эти дары Христова спасения усвоить? Спас нас Христос? Спас. Но можно же не принять эти дары, можно их отвергнуть, или, хуже того, принять, а потом потерять. Что с этим делать? Это субъективная сотериология. А вся наша замечательная православная аскетика и мистика являются по сути применением принципов субъективной сотериологии в конкретной жизни.
Сейчас налицо кризис православной аскетики: старую аскетику уже невозможно применять один к одному, этого даже в монастырях не делают. А если какие-нибудь молодые и неопытные приходят, то они так берутся за аскетику, что могут потом или в психушку попасть, или вообще веру потерять, или превратиться в каких-то мизантропов. Помните соответствующую картину «Мизантроп» Питера Брейгеля Старшего?
Кирилл Мозгов: Вспоминаются и примеры из классической литературы — отец Ферапонт, например.
Священник Георгий Кочетков: «Ферапонтовщина» — это отдельный сюжет. А вот картина из Неаполя, конечно, замечательна. Что такое «Мизантроп»? Там ведь изображен монах.
Надо возрождать принципы православной аскетики, чтобы они работали для христиан в современном мире со всеми его искушениями, со всеми изменениями характера, чуть ли не природы человека в XX веке — некоторые даже так пишут, хотя это спорно. Всё ли мы можем описать, говоря о природе человека, т. е. о человеке как ипостаси? Выясняется, что не всё. Всё ли мы можем сказать о человеке, говоря о нем как о единстве духа, души и тела (или тела и души при дихотомическом взгляде)? Тоже, оказывается, не всё. Мы всё время оставляем за бортом какие-то очень важные стороны человеческой жизни. Поэтому как люди решают этот вопрос? Очень просто: они уходят или в психологию, или в педагогику, или в социологию, т. е. в совершенно вторичные вещи по отношению ко христианскому откровению о человеке. Не бессмысленные, но вторичные. А нам нужны первичные вещи.
К сожалению, мои тезисы пока не опубликованы, кроме вступления в целом ко всей теме антропологии, которое сейчас упоминалось. Слава Богу, теперь удалось дописать все. Осталось только добавить цитат из собранных мной в процессе подготовки материалов, чтобы никто не думал, что я все сам сочинил.
Кирилл Мозгов: Надо сказать, что в тексте и так уже немало цитат. Он содержит, наверное, на сегодняшний день наиболее полный обзор учения о человеке, включая и святоотеческую традицию, и относительно недавние работы. Вы говорили, что в XX веке был некоторый подъем в развитии представлений о человеке?
Священник Георгий Кочетков: XX век принес гениальные открытия в области христианской антропологии. Поэтому только сейчас стало возможно писать настоящую христианскую православную антропологию. Боюсь, что совсем недавно, в XIX веке, это было просто немыслимо. Тогда были некоторые философы типа Кьеркегора, был Фёдоров, были и другие экзистенциальные писатели, но это было еще не время экзистенциализма. Русский экзистенциализм раскрылся позже. Совершенно невозможно переоценить значение Бердяева. Ему открылись вещи на уровне апостола Павла, после которого в истории последовал огромный период времени полного провала, что очень хорошо показано в огромной диссертации архим. Киприана (Керна) «Антропология святого Григория Паламы» и отчасти у того же Позова. Но это всё уже русская эмиграция.
Пришлось писать антропологию как четыре большие части, четыре главы. Если бы я расписывал всё, поставил бы все цитаты, которые хочется и которые у меня уже выписаны, то получился бы колоссальный том — и тут нужно удержать себя от этого искушения.
Кирилл Мозгов: Можно делать приложения, они могут быть любого размера. Отец Георгий, Вы затронули сразу очень много тем. Вы уже немного сказали об аскетике, но мы ещё не дошли до мистики.
Священник Георгий Кочетков: Коль уж упомянуто о мистике, скажу, почему я не дошёл до неё. Ей посвящена последняя, маленькая, тема. Я её всячески урезал, как только мог, чтобы поменьше говорить о Божественном Фаворском свете, о созерцании, о катарсисе, о просветлении, преображении и т. д. — классических темах православной мистики. Но я прекрасно понимал, что для новопросвещённых это пока пустой звук. Какой там катарсис, какое преображение! Поэтому здесь можно лишь познакомить их с общими понятиями. Мистикой мы занимаемся только со студентами, да и то желательно чем позже, тем лучше, например, в магистратуре. При этом я всё время боюсь за студентов, как бы их куда не занесло…
Кирилл Мозгов: Вы довольно подробно рассматриваете вариант и дихотомического, и трихотомического взгляда на человека, который предлагал еще ап. Павел. Но при этом Вы предлагаете и несколько новый подход, другой взгляд на человека, рассматривая его как индивидуальность, лицо (или ипостась, или лик) и личность. Что дает нам во взгляде на человека такой подход?
Священник Георгий Кочетков: Я долго бился с этим вопросом, но ничего не выстраивалось. Очарование античной триадой хватало мёртвой хваткой. Античная классическая дохристианская антропология знала человека только как дихотомию, даже не трихотомию. Человек — это душа и тело. Многие святые отцы, особенно аскеты, воспринимали это один к одному, и поэтому приучили нас говорить о спасении души. Конечно, это античный взгляд, это ещё не христианский взгляд, и мне нужно было догадаться, что учение о теле и душе (или плоти и душе) — это онтология, а онтология имеет свои границы. Мне пришлось немного заняться философией и другими вещами, чтобы определить, где границы онтологии, а это привело к очень серьёзным последствиям.
Почему онтология знала только душу и тело? Потому что классическое античное сознание резко противопоставляло одно другому: тело — это темница души, это вещь не просто временная, а, вообще говоря, порочная, недостойная. Поэтому с ним надо бороться, и освобождение от тела по античным воззрениям — это освобождение, спасение души. Ведь в античной философии образа Христа нет, благодати Христовой нет, поэтому какие ещё там могли быть воззрения?
Большим осложнением было введение трихотомических понятий. Большинство святых отцов, наиболее глубоких в своих антропологических размышлениях, говорили о трихотомии. Ещё ап. Павел в Первом послании к Фессалоникийцам писал, чтобы дух, душа и тело были соблюдены безупречно в пришествие Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес 5:23). И, наверное, совсем бы ушла христианская антропология в античную модель, если бы не ап. Павел, у которого много важнейших антропологических размышлений. Он сам любил дихотомические вещи и часто противопоставлял что-либо дуалистическим образом. Но он все-таки сказал о духе, душе и теле, и этого уже не вырубишь топором. Конечно, святые отцы это помнили и знали — многие, хотя и не все.
Я придерживаюсь трихотомических воззрений на состав человека: тело, душа и дух. Но впоследствие я вдруг обнаружил ещё одну триаду в человеке: индивидуальность, ипостась (или лик) и личность. Мне казалось, что эти две триады могут быть, пусть сложным образом, но как-то соотнесены и совмещены друг с другом, и только в конечном счете я понял, что не могут. Это два разных среза, два взгляда на человека, не совместимые друг с другом. Тогда стало понятно, что представление о человеке как теле, душе и духе — тоже совершенно онтологическое, античное представление. А представление о человеке, как об индивидуальности, "лице" и личности — это уже другое представление, там онтологическим является только среднее звено. Индивидуальность — это лицо человека физическое и психологическое. Ипостась (или лик) — это "лицо" человека онтологическое. А личность — это лицо человека экзистенциальное. Пришлось ввести такую сложную схему, такую триаду и находить отношение между этими двумя триадами. Получилась интереснейшая вещь: я пришёл к утверждению, что индивидуальность, "лицо" и личность — это разные качества человека, его тела, души и духа. Это как бы разные его уровни.
В Евангелии написано: «Должно вам родиться свыше», новый человек как личность рождается свыше. Человек не рождается от родителей как личность. «Христианами не рождаются, христианами становятся», — писал Тертуллиан. Как известно, не всякий крещеный есть рожденный свыше. Должен был бы им быть, но не всегда получается, сколько крещеных совершенно никак свыше не рождены. В этом смысле даже у пятидесятников и некоторых других протестантов есть своя доля истины, когда они различают крещение и рождение свыше. Я не буду вдаваться в эти подробности, там другое учение и антропология, но сама идея не пустая, её нельзя назвать вполне ошибочной. Вот эти качества и нужно находить, их нужно описывать, причём как на уровне межличных, так и на уровне межличностных и межиндивидуальных отношений.
Тут возникает еще множество разного рода трудных вопросов. Что такое Церковь? Что такое общество? Чем отличается общество от Церкви? Поскольку экклезиология пока развита плохо, то часто путают Церковь с обществом. Теоретически говорят, что Церковь не есть общество, но описывают Церковь исключительно как общество, социум. Тогда сама Церковь получается просто особым социумом, как это было в Ветхом завете, где церковь выстраивалась как общество, а потому оно воспринималось подобно земному царству: есть царь и весь народ иудейский — народ Божий, если не на практике, то по призванию. Христианское учение о Церкви — скорее общинное, а не общественное. Ветхий завет тоже знал разницу между общиной и обществом, но по-другому оценивал эти вещи. Есть принципиальная разница между общиной христианской и нехристианской. На этом я пока остановлюсь.
Кирилл Мозгов: Мы говорим о личности как о рождении свыше. Но тогда встает вопрос, что же делать с индивидуальностью? Ей вообще есть место в церкви?
Священник Георгий Кочетков: Это тоже трудный вопрос. Сначала я думал, как все: если уж ты стал личностью, то больше не будь индивидуальностью. Даже не обязательно быть ликом, ипостасью — личность всё в себя включает. Но потом мне пришлось отказаться от этого воззрения.
Кирилл Мозгов: То есть это не просто ступеньки, по которым человек поднимается?
Священник Георгий Кочетков: Это не просто ступеньки, это разные стороны земного существования человека. Человек, становясь личностью, рождаясь свыше, всё равно в том или ином отношении остаётся индивидуальностью. Он может быть увиден и описан также и как ипостась, и в нём все равно остаются индивидуальные черты, хотя бы как природные способности, связанные с плотью, с телом. Мы же с вами не бесплотные существа! Есть природные способности, есть физическое и психологическое лицо, от этого никуда не денешься, это составляет индивидуальную жизнь человека. Так что сказать, что ты родился как личность и поэтому ты уже не индивидуальность и не ипостась, будет неправильно. Может быть, в Царстве Небесном человек будет существовать только как личность, потому что плоть и кровь Царства Божия не наследуют, как сказано в Писании. Может быть, уйдут эти онтологические стороны, как и плотские, физические, психологические. Есть только единичные высказывания в Священном писании и у святых отцов на эти темы, поэтому здесь ещё надо думать. Я попытался как-то все эти вопросы снять, но продолжаю над ними думать, потому что сказать точно, что во всех деталях всё решено, я не могу. Кто-нибудь, может быть, и найдет какие-нибудь ответы, но тут есть о чем подумать. У меня тоже было много вопросов без ответа, а потом какие-то ответы нашлись.
Так что тема о человеке оказывается значительно интереснее. Человек оказывается многомерной системой. Достоевский же писал, что «человек есть тайна и всякий, кто потратил на её раскрытие всю жизнь, не должен думать, что он потратил время зря».
Кирилл Мозгов: Разговор о личности и личностности выводит нас на вопрос о соборности, потому что это две стороны одной медали. Как личностность и соборность могут воплощаться в Церкви и в обществе? Есть ли какие-то формы воплощения, которые мы можем увидеть?
Священник Георгий Кочетков: Да, конечно. Прежде всего в том, о чём мы сегодня много говорили, начиная с литургии в Храме Христа Спасителя. Я не случайно свою проповедь сегодня посвятил любви и свободе. Вот в чём проявляется личность: единство человека с Богом и с ближними, Любовь и Свобода, познание Истины. Личность эсхатологична, она связана с богоуподоблением, с богоподобием. Сообразность человека Богу больше связывается у нас с понятием онтологического "лица", ипостасью. Поэтому есть возможность воплощения личности, и можно говорить, родился ты свыше или нет. Конечно, это оценка качества, а не количества. Важно не сколько душ ты обратил к вере или сколько выучил цитат из Священного Писания и святых отцов — это тебя личностью ещё не делает, это ещё не свидетельство того, что ты родился свыше. Было бы интересно поговорить об этом с теми же самыми пятидесятниками, согласились бы они с этим или нет.
Это очень непростые вопросы, так же как и с соборностью. Местная соборность, идущая снизу, важнее соборности, идущей сверху. Соборность может проявляться в чем угодно. В соборах церковных может? Может. Но при этом не всякий церковный собор проявляет соборность, иногда это просто общее собрание. Вовсе не «изволися Духу Святому и нам» (Деян 15:28), а «изволися» императору, патриарху или еще кому-то из сильных мира сего. Разве не быывло такого в истории? И было, и есть. «Сборность» еще не есть соборность. Коллектив — это собор. Соберите хоть 100 верующих, хоть 100 священников, хоть 100 епископов — это может быть соборность, а может быть «сборность». Нам ещё предстоит думать, как уйти от колхоза, от «сборности», здесь не так всё просто и тоже есть о чём говорить.
Вот все это мне и приходилось описывать в таинствоводстве, говоря о личностной и межличностной антропологии, о личности и соборности. Церковь стоит на личностности и на соборности, это для всех нас очень важно. Нет соборности — нет Церкви. Хотя может быть и иерархия на своих местах, и таинства, и все догматы, и аскетика, и мистика, и Иисусова молитва — всё, что хотите. Но если нет соборности и личностности — нет и Церкви. Часто в современном мире люди этого не понимают, что всегда может привести к очень серьезным последствиям.
«Возможная система оглашения в Русской православной церкви в современных условиях» представляет собой адаптированный для публикации автореферат магистерской (кандидатской) диссертации «Таинственное введение в православную катехетику», защищенной священником Георгием Кочетковым в 1993 году в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже.
Статья «Возможная система оглашения в Русской православной церкви в современных условиях» была написана по просьбе прот. Александра Меня после того, как он прочел работу «Таинственное введение в православную катехетику». Впервые она была опубликована в журнале «Выбор» № 7 за 1989 год под псевдонимом «о. Георгий Серафимов». Затем неоднократно исправлялась и переиздавалась.
Особенность «Возможной системы оглашения…» в том, что она — не плод кабинетной фантазии, но результат многолетней катехизической практики. Под словом «система» следует понимать «правило» (канон, образец), а не жесткий шаблон. Это означает, что предлагаемая о. Георгием Кочетковым система оглашения позволяет в различных обстоятельствах жизни катехизаторов и катехуменов находить свои решения. Статья имеет приложения, в которых содержатся программы оглашения просвещаемых и таинствоводства новопросвещенных, список духовной и художественной литературы, рекомендуемой оглашаемым. Автор надеется, что она послужит необходимым пособием как для оглашаемых, катехизаторов и их помощников, так и для всех желающих нести служение христианской миссии.
Последнее издание Катехизиса в бумажном и электронном формате можно приобрести в Книжном интернет-магазине СФИ
«Катехизис для просвещаемых» — один из ключевых трудов священника Георгия Кочеткова. Он предназначен для оглашаемых второго этапа оглашения, т.е. для тех, кто непосредственно готовится к крещению и началу жизни в церкви. Общая длительность второго этапа оглашения — около восьми недель. Стержнем этого периода является церковное научение через особый цикл встреч — огласительные беседы. Целью бесед является подготовка просвещаемых к чину «отречения и сочетания» с исповеданием церковного Символа веры, а также приготовление их к полноте жизни в церкви. Для достижения этих целей важна определенная систематическая последовательность и целостность огласительных бесед второго этапа. При этом отец Георгий Кочетков сознательно, в соответствии с древней традиционной церковной практикой, избегает догматических формулировок на втором этапе оглашения. В этот период оглашаемые пока еще не участвуют в церковных таинствах и догматика еще не входит в их опыт духовной жизни.
Предлагаемая система просвещения состоит из шестнадцати концептуальных тем. Основной принцип проведения бесед заключается в том, что на них всегда должны огласительно преподаваться только бесспорные христианские истины веры и бесспорная христианская правда жизни, без каких-либо собственных и других частных мнений.
«Катехизис для просвещаемых» — один из возможных в церкви и может иметь свои достоинства и недостатки. Важно, чтобы любая критика было доброжелательной и конструктивной. Читателям предлагается второе, исправленное, издание катехизиса, выпущенное с учетом ранее прозвучавших критических замечаний.