В переводе богослужения на русский язык, так же как и в возрождении некоторых утерянных в истории богослужебных форм, есть воля Божья. И мы не можем не исполнять её, хотя, конечно, мы признаём, что она не только в этом. А то, что некоторые люди болезненно относятся к этому, естественно. Историческая инерция – вещь трудная. Поэтому мы никогда не отрицаем возможность служить по-старому. Но пусть будет возможность у людей сравнить разные варианты богослужения – богослужение, скажем, по-русски и по-славянски, обычным приходским чином и чином, скажем, общинно-братским. Это очень важно для многих людей. Многие ведь против только потому, что они никогда такой возможности сравнения не имели. Они исходят из абстрактных соображений. Им кажется, что русский язык пригоден только для «жёлтой» прессы. Но это не так. Я глубоко уверен, что русский язык содержит в себе возможности для рождения подлинно церковного, литургического языка, который был бы вполне адекватен современному русскому сознанию. Я не считаю возможным насильно навязывать кому бы то ни было какую бы то ни было форму богослужения. Думаю, что ради возрождения самой церкви надо исполнять волю Божью, надо думать о пользе церкви, надо думать о пользе церковного народа, надо думать о необходимости воспоминания и актуализации утерянного в церковной традиции.