О победе любят говорить все, но о какой именно победе? Наверно, если говорят в победном тоне о том, что произошло в мае 1945 года, то хотят видеть триумф – победу Божью в нашем народе, предзнаменование освобождения, столь чаемого нашим народом, прошедшим через страшнейшие испытания, страдания, геноцид. Хотели победы, триумфа и делали, и делают до сих пор всё, чтобы показать, что тогда такой триумф и был. Что это не полуживой народ победил, а было торжественное шествие, как у древних императоров. Но почти сразу, уже через десятилетие после той победы в мае 1945-го, всё, что должно было жить и творить, всё, что было от Бога и для Бога, было окончательно умерщвлено. Появлялись лишь какие-то симулякры русской народной жизни, жизни страны и церкви. Но настоящей жизни в этом уже почти не было. Вот что из себя представляла тогда наша страна и наш народ, а может быть представляет и до сих пор.

Показательно, что первые два послевоенных десятилетия, когда ещё были живы те, кто больше других вынес на себе боль и раны войны, кто больше заплатил за эту победу, её не могли праздновать – 9 мая не было даже выходным днём.

Мы прошли по сути через две победы: триумфальную и голгофскую. Нам нужно оплакать великие жертвы большой войны, довоенного и послевоенного времени, нам нужно покаяться в бессердечии и беспамятстве, в том, что за триумфом мы не видим голгофской жертвы народа. Если это покаяние состоится, если мы сможем прийти в себя, то где-то рядом, где-то очень близко должно произойти Воскресение – Воскресение нашей церкви и нашего народа, за который тоже умер наш Господь и для которого Он тоже воскрес.